Мы очень рано повзрослели…

У каждого человека своё детство. Счастливое, тёплое, доброе, а у кого-то грустное и наполненное недетскими проблемами. Есть ещё военное детство. Воспоминания о нём оставили в моей жизни глубокий неизгладимый след.

В моей памяти сохранилось, как на войну уходил мой отец. Я тогда был маленьким, помню, что был без штанов, в одной лишь рубашке. Отец подошёл ко мне, обнял и куда-то ушёл. Я, естественно, ничего не понял. Чуть позже уже узнал, что почти всё мужское население Янгискаинской округи было мобилизовано на войну. В тот период вокруг все только и говорили об этой проклятой войне...

До сих пор хорошо помню, что были мы вечно голодными. Одежды не было абсолютно никакой. Мама каждый день ходила на работу на ферму и склад зерна, где готовили семена к посеву, сортировали, перемешивали с золой и т.д.

Как-то раз зимой я вышел играть на улицу. Мама в тот день, как всегда, была на работе, старшие дети где-то бегали по своим делам. Я взял салазки, они в то время были в каждом доме, так как их использовали как основной вид транспорта, посадил в них младшую сестрёнку и пошёл её катать по льду. В какой-то момент подошли незнакомые мальчишки постарше, отобрали у нас салазки и ушли. А мы в замешательстве остались стоять на льду... Оказывается, сестрёнка моя была босая. Сейчас уже не помню, почему: возможно, нечего было надеть или же мы, дети, заигравшись, забыли про обувь... Что и как было дальше, память не сохранила, но этим же вечером моя младшая сестрёнка резко заболела, а ближе к ночи умерла на руках у мамы... Помню, проснулся от жуткого голода. У нас сидели бабушки, читали молитвы, помогали матери. Я попросил есть, мама дала мне несколько горошин, больше дома ничего не было. Но я был доволен и этим.

Шёл 1942-й или 1943 год. Люди повсеместно умирали, в основном, от голода. У близких родственников умерла дочь. Помню, что она была сильно опухшая. Вот тогда я и понял, что от голода люди пухнут... В памяти всплывает образ сухонькой старушки, которая с палочкой в руках весь день ходила по домам и просила дать что-нибудь поесть. Утром я её увидел на окраине деревни мёртвой, говорили, что умерла с голоду…

Было в те годы очень много волков. Они сбивались в большие стаи и ночами нагло разгуливали по деревне, заходили во дворы, заглядывая в сараи в поисках пропитания. В одну из ночей стая в 12-13 волков забрела и в наш сарай. Я, мама и моя старшая сестра вышли в сени, дверь на улицу открывать побоялись – шутка ли, голодная стая волков! Но что-то делать было нужно: в сарае была корова, а волки могли натворить большую беду, съев единственную нашу кормилицу. Мы начали громко кричать, топать ногами и греметь всем, что попадалось под руку. Подействовало! Волки испугались. Но убегали они не врассыпную, а один за другим выстроившись в ряд на тропинке, не торопясь и постоянно озираясь…

Пришло время идти в школу. Мама начала меня собирать в первый класс. Бумаги, ручек, карандашей не было. На работе она достала небольшой клочок бумаги, приготовила гусиное перо для письма. А чернила сделала своими руками из сажи. С едой было так же туго, как и до этого, с одеждой дело обстояло не лучше. Из-за банального отсутствия одежды в доме многие малыши шли учиться без штанов. Старшеклассники вечно смеялись над нами, хотя сами зачастую были полуголые. Но они были старше нас и сильнее.

Учился я так себе, да и время было такое, что нужно было помогать взрослым, трудиться. Но, несмотря на это, спасибо моей учительнице Жамиле апе, которая сумела научить нас читать, писать и петь. С 5 класса мы уже учились в Янгискаине. Из предметов любил только географию, историю и химию, а русский язык мне давался очень и очень тяжело.

Затопить печь в доме – было важным мероприятием в каждой семье. Что такое спички, я в то время не знал. Иногда мама будила меня рано утром и, дав в руки металлическую тарелку, отправляла к соседям, которые топили печь. Я бережно приносил пару угольков, которые мы клали в печку и, положив сверху хворост, дули, пока не разгорится огонь. Весёлое потрескивание пламени всегда грело душу, а огонь почему-то ассоциировался у меня с едой. Раз разожгли печку, значит, мама будет что-то варить.

Нас в семье было пятеро. Если варили картошку в мундире, то младшим доставалось по три штуки, старшим, которые трудились в колхозе, побольше. Помню, каждому дому выделили по 50 соток земли, где засаживалась картошка. По осени её выкапывали и полностью сдавали государству, нельзя было оставлять картофелины даже на семена. Сдавали всё и подчистую: мясо, молоко, яйца и т.д. Но люди не ругались, не ворчали, не плакали, голодать – голодали, но сдавали до последней крошки, ведь шла страшная Великая Отечественная война. Солдаты, защищающие нашу Родину, должны были быть сытыми – это знали все, вплоть до маленьких детей. Женщины для солдат постоянно вязали носки и рукавицы...

С полным текстом можно ознакомиться в бумажном варианте.